«Интимный дневник»
07.09.2019«Театральная афиша»
16.10.2019спомним.
В книге «Конец истории и последний человек» Фрэнсис Фукуяма утверждал, что распространение в мире либеральной демократии западного образца свидетельствует о конечной точке социокультурной эволюции человечества.
И хотя Фукуяма, с помощью многочисленных коллег, указавших ему на его ошибки, отменил «конец истории», какая-то часть людей продолжает смотреть на мир через призму именно такого «конца».
Но есть и иные взгляды на мир.
Тренажер «Американский ледник» – это вероятностный сценарий кардинальных, революционных перемен в политической и экономической жизни США в недалекой перспективе.
Очень может быть, что кому-то сценарий распада и трансформации США покажется экстремальным и маловероятным. Тем не менее, пользователям тренажера осмысление любого варианта сценария поможет навести неожиданную резкость на известные, актуальные события в мире, увидеть в необычных ракурсах будущее международных отношений, экономики, финансов, культуры, религий.
Тренажер «Американский ледник» является прямым продолжением, «демонстрационным слайдом» двух других тренажеров:
«Шторм мозга» и «Прогнозирование парадигмами». В «Американском леднике» сценарии перемен в США и в мире предваряют цитаты из трудов американских социологов и политологов – очень важная часть тренажера. Но если кому-то неинтересна эта часть, можно сразу перейти к главам «Сценарии трансформации США», «Сценарии изменений в мире».
СОДЕРЖАНИЕ
-
Структура общества. Экспертные оценки
-
«Самюэль Хантингтон (из книги «Кто мы?»)
-
Патрик Бьюкенен (из книги «На краю гибели»)
-
Джаред Тэйлор (из книги «Гонка со временем»)
Мартин ван Кревельд (из книги «Американская загадка»)
-
«Молитва» Мартина ван Кревельда
-
Телеграмма-молния
Шторм психики
-
Сценарии трансформации США
-
Сценарии изменений в мире
-
«Американский ледник»
Структура общества. Экспертные оценки
Структура американского общества, его особенности, противоречия, конфликты, формирующие «массив мышления» американского общества, рассмотрены в книгах Самюэля Хантингтона, Патрика Бьюкенена, Джона Голдберга, Джареда Тэйлора (круг авторов этими именами не ограничивается). И здесь – небольшая подборка цитат из работ упомянутых американских политологов, которая кратчайше, в концентрированном виде обнажает нервную систему современных США, ее основные болевые точки.
Мартин ван Кревельд единственный не американец (среди цитируемых политологов), но он, учитывая совокупность существующих в США проблем, пытается спрогнозировать, предположить действия американской системы, которые оборонят ее в экстремальных ситуациях, могущих случиться в результате накопления негативных узлов. Не следует игнорировать и такие предположения.
Самюэль Хантингтон
Книга Самюэля Хантингтона «Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности» была издана в 2004 году. Прочитав ее, кто-то откроет для себя Америку еще раз.
Горсть цитат:
Немногие могут похвастаться тем, что предвидели распад Советского Союза и мучительную агонию Соединенного Королевства за десять лет до того, как это произошло в реальности. Сегодня немногие американцы сознают, сколь глобальны перемены, происходящие в США. Окончание «холодной войны», развал СССР, восточноазиатский экономический кризис 1990-х и 11 сентября 2001 года напоминают нам: история полна сюрпризов. Пожалуй, величайшим сюрпризом будет, если США и в 2025 году останутся той же страной, какой были в 2000 году; а вот если Штаты превратятся в совершенно другую страну (или несколько стран) с совершенно иной государственной концепцией и национальной идентичностью, в этом не окажется ничего удивительного.
Американская нация чрезвычайно хрупка и уязвима – гораздо более, чем нации европейские, по причине своего относительно недавнего возникновения. Подобно домам первопоселенцев, она выстроена из дерева, а не из камня или бетона. До сих пор она ухитрялась выстоять и уцелеть, но вряд ли это будет продолжаться бесконечно. Основания гниют, крыша протекает, стропила и стены грозят обвалиться, сам дом распадается на отдельные помещения, он может сгореть в пламени пожара, его могут снести и заменить совершенно новой конструкцией или же полностью сменить дизайн и превратить в сооружение, абсолютно непривычное для прежних жильцов.го.
Крупномасштабная иммиграция стала неотъемлемой чертой американского образа жизни. Это произошло около 1830 года, а до указанной даты иммиграцией как таковой вполне можно было пренебречь. Около 1850 г. наметился спад, в 1880-е годы последовал резкий всплеск, завершившийся спадом 1890-х: очередной всплеск пришелся на полтора десятилетия перед Первой мировой войной, затем иммиграция резко сократилась по причине сурового закона 1924 года и оставалась невысокой до 1965 года, когда был принят закон, породивший новую массированную волну иммигрантов.
Немногие могут похвастаться тем, что предвидели распад Советского Союза и мучительную агонию Соединенного Королевства за десять лет до того, как это произошло в реальности. Сегодня немногие американцы сознают, сколь глобальны перемены, происходящие в США. Окончание «холодной войны», развал СССР, восточноазиатский экономический кризис 1990-х и 11 сентября 2001 года напоминают нам: история полна сюрпризов. Пожалуй, величайшим сюрпризом будет, если США и в 2025 году останутся той же страной, какой были в 2000 году; а вот если Штаты превратятся в совершенно другую страну (или несколько стран) с совершенно иной государственной концепцией и национальной идентичностью, в этом не окажется ничего удивительного.
Люди чувствуют неразрывную связь с местами, где они родились и прожили свою жизнь, что, в соответствии с теорией «крохотного уголка», усиливает самоидентификацию со страной в целом. Кроме того, в каждой стране найдутся места особого исторического, культурного и символического значения. Если формулировать в общем, люди идентифицируют себя с географическими и физическими характеристиками определенной местности, на которой они проживают. В Америке все эти проявления территориальной идентичности значительно ослаблены, если не отсутствуют вовсе. Изначально американцам не было свойственно привязываться к конкретным местам. Не в последнюю очередь это связано с феноменом повышенной мобильности пионеров; об этом феномене много писали как американские, так и зарубежные исследователи. По замечанию лорда Данмора в 1770-х годах, американцы «не испытывают привязанности к месту. Тяга к скитаниям, как представляется, заложена в самой их природе». Выдающийся историк Гордон С. Вуд писал, что «американцы уже в 1800-х годах славились тем, что за время своей жизни переезжали с места на место четыре-пять раз... Никакая другая культура не сравнится с нашей в охоте к перемене мест». В конце двадцатого столетия 16 или 17 процентов американцев каждый год меняли место жительства. Между мартом 1999 г. и мартом 2001 г. 43 000 000 американцев сменили место проживания. «Американцы вечно в движении», - говорил Стивен Винсент Бене. В результате лишь немногие американцы могут похвастаться «связью» с конкретной точкой на географической карте США. Вдобавок у американцев отсутствует местность, которую можно было бы счесть символом страны, национальной святыней. Разумеется, на карте Америки немало мест, наделенных исторической значимостью, связанных с торжеством над тяготами жизни (Плимут-Рок, Вэлли-Фордж), громкими победами (Лексингтон и Конкорд, Йорктаун, Геттисберг), решительными шагами к обретению независимости (Колокол свободы, Зал независимости), манифестациями национального характера (статуя Свободы). Эти местности и достопримечательности безусловно имеют значение для каждого американца, однако они не являются ключевыми с точки зрения идентичности. Если какая-либо местность, какой-либо памятник вдруг исчезнет, Америка оплачет утрату, но не ощутит угрозы национальной идентичности. Что касается Вашингтона, округ Колумбия, лишь немногие американцы связывают этот город с национальной идентичностью: да, там немало памятников, однако в Вашингтоне находится федеральное правительство, к которому американцы в массе своей относятся неуважительно. Воплощениями «американского духа», как показывают опросы, нельзя считать и два крупнейших города США - Нью-Йорк (по крайней мере, до атаки террористов) и Лос-Анджелес. В отличие от других народов, американцы не идентифицируют себя и со страной в целом. Да, конечно, они восторгаются размерами и красотой Соединенных Штатов, но для большинства из них «страна» - понятие абстрактное. Они могут петь «Простор под пологом небес», «Земля, которой мы принадлежим» или «Эта земля - для нас с тобой», но будут при этом подразумевать некую абстракцию, а не реальную землю, и, как показывают примеры, связь с землей у них часто выражается в понятиях принадлежности и обладания, но не отождествления. Первые американцы были поселенцами, потом пришли иммигранты, а потомки тех и других, несмотря на весь свой патриотизм, не могут назвать Америку родиной.
Между 1820 и 2000 годами в Америку прибыли приблизительно 60 000 000 иммигрантов, благодаря чему нация стала высокогетерогенной с точки зрения расы, национальности и религии.
В период с 1965 по 2000 год в Соединенные Штаты прибыли 23 000 000 иммигрантов, в основном из Азии и Латинской Америки. Их прибытие создало серьезную проблему, заключающуюся не в самом факте иммиграции, а в ответе на вопрос, завершится ли эта иммиграция ассимиляцией или нет? С подобной проблемой столкнулась не только Америка. Все богатые промышленно развитые страны вынуждены тем или иным образом решать проблему иммиграции. В последние десятилетия двадцатого века иммиграция стала поистине глобальным явлением. Иммиграция многолика: это и переселение людей из одной не слишком развитой страны в соседнюю, не более развитую; и многочисленные попытки преодолеть пограничные и таможенные барьеры и проникнуть в богатые страны. Легальная иммиграция дополняется иммиграцией нелегальной, причем последняя превосходит первую по массовости.
Социологические и психоаналитические исследования выявили существенные культурные различия между народами Земли и показали, что общества тяготеют к объединению по религиозно-географическому признаку. Немногочисленные свидетельства о попытках ассимиляции иммигрантов после 1965 года указывают на наличие несовпадений в образе жизни американцев и новых иммигрантов; правда, как представляется, эти отличия больше связаны с полученным образованием и прежними занятиями иммигрантов, а не с прочими факторами. Тем не менее иммигранты из Индии, Кореи, Японии и с Филиппин, где образовательные системы во многом напоминают американскую, быстрее адаптируются к жизни в Америке, усваивают культуру США и через смешанные браки становятся элементами структуры американского общества. Индийцам и филиппинцам, безусловно, помогает полученное на родине знание английского. Что же касается латиноамериканцев, прежде всего из Мексики, их адаптация к Америке происходит существенно медленнее. Отчасти это объясняется большим количеством мексиканских иммигрантов и плотностью их расселения на территории США. Уровень образования мексиканских иммигрантов и их потомков всегда был одним из наихудших во всей иммигрантской среде; сравнивать же этих людей с коренными американцами попросту бессмысленно.
В 1960-х годах стали возникать массовые общественные движения, бросавшие вызов этой Америке с ее культурой и принципами. Для этих движений Америка была вовсе не национальным государством, объединяющим людей с общей культурой, историей и верой, но конгломератом различных рас, народов и субнациональных культур, в котором отдельные люди отождествляли себя не со страной, а с интересами тех или иных групп.
Деконструкционисты предлагали различные социальные программы, призванные усилить влияние на общество субнациональных, расовых, этнических и культурных групп. Они одобряли тягу иммигрантов к сохранению в общинах «духа родины», наделяли пришлых правами, недоступными коренным американцам, отрицали саму идею американизации как «не американскую». Также они настаивали на переделке учебников и пособий по истории с тем, чтобы в них вместо «одного народа», упомянутого в конституции, появились «народы». Иными словами, налицо было стремление заменить историю нации историей субнациональных групп. Принижалось значение английского языка как центрального элемента американского образа жизни, выдвигались требования двуязычного обучения и лингвистического разнообразия. Права групп и расовых сообществ признавались приоритетными по сравнению с правами личности, этой неотъемлемой части «американской веры». Эти и им подобные действия оправдывались теорией мультикультурализма и рассуждениями о том, что именно многообразие, а никак не единство, должно стать главной ценностью Америки. Истинной же целью всех этих манипуляций была реконструкция американской идентичности, создававшейся на протяжении трех столетий, и возвышение идентичностей субнациональных. о.
Устранение различий между гражданами и негражданами, тенденции к уменьшению показателя натурализации, всплеск натурализации в середине 1990-x годов - все это свидетельствует о значимости для иммигрантов экономических предложений правительства. Иммигранты становятся гражданами США не потому, что их привлекает культура Америки или «американское кредо», а потому, что хотят воспользоваться государственными льготами и плодами программы позитивных действий. Если социальные льготы станут доступны негражданам, количество обращений о предоставлении гражданства резко сократится. По словам Питера Спиро, гражданство превращается «в федеральную льготу». А если для получения льгот гражданство не требуется, оно воспринимается как ненужный институт. Как заметили Питер Шук и Роджер Смит, «значимостью обладает не гражданство, а принадлежность к обществу всеобщего благосостояния... В отличие от членства в политических сообществах принадлежность к обществу всеобщего благосостояния критична для тех, кто целиком и полностью зависит от системы социального обеспечения; для них это в буквальном смысле вопрос жизни и смерти».
Никакая другая группа иммигрантов на всем протяжении американской истории не предъявляла притязаний на территорию Америки. Мексиканцы и американцы мексиканского происхождения считают себя вправе выдвигать подобные претензии. Почти весь Техас, а также Нью-Мексико, Аризона, Калифорния, Невада и Юта некогда принадлежали Мексике и были захвачены у нее в ходе Техасской войны за независимость (1835-1836) и Мексикано-американской войны (1846-1848). Мексика – единственная страна, в пределы которой США осуществили вторжение, чьей столицей овладели, разместили морских пехотинцев в «чертогах Монтесумы» и аннексировали половину территории. Мексиканцы этого не забыли; вполне естественно, что они до сих пор считают земли перечисленных выше штатов своими
Мексиканская иммиграция ведет к демографической реконкисте областей, захваченных Соединенными Штатами в 1830-1840-х годах. Мексиканизация этих областей происходит практически по тому же сценарию, по которому происходила кубанизация южной Флориды. Вдобавок уничтожается граница между США и Мексикой, стираются социальные и культурные различия, складываются смешанные сообщества и смешанная культура, наполовину американская, наполовину мексиканская. Кроме того, мексиканизация, учитывая здесь и иммиграцию из других латиноамериканских стран, ведет к распространению в США испанского языка и к утверждению в Соединенных Штатах социальных, культурных и лингвистических практик, характерных для испаноговорящих обществ. Все это происходит благодаря тому, что современная мексиканская иммиграция отличается как от мексиканской иммиграции прошлого, так и от нынешней иммиграции из других стран; благодаря тому, что мексиканские иммигранты и их латиноамериканские «сородичи» не желают ассимилироваться, несмотря на требования закона и пример иммигрантов из прочих стран мира.
Мексиканцы заявляют, что Юго-Запад был аннексирован Соединенными Штатами в ходе военной кампании 1840-х годов и что наконец настало время реконкисты. Что ж, невозможно отрицать, что реконкиста и вправду началась – и демографическая, и социальная, и культурная. Предположительно она может привести к воссоединению этих территорий с Мексикой. Разумеется, это маловероятно, однако профессор Карлос Трухильо из Университета Нью-Мексико предупреждает, что к 2080 году юго-западные штаты США и северные штаты Мексики объединятся и образуют новое государство – «Lа Republica dеl Nогtе». Основаниями для подобных пророчеств служат неутолимое стремление мексиканцев на север и крепнущие экономические связи между сообществами по обе стороны границы. После 11 сентября 2001 года охрана мексикано-американской границы была усилена, но принятых мер явно недостаточно. В исследованиях и публикациях эту границу нередко называют «тающей», «размытой», «сдвигающейся» (конечно же, на север) и «пунктирной». В результате в юго-западных штатах Америки и отчасти в северной Мексике вошли в обиход такие понятия, как «Мексамерика», «Амексика» и «Мексифорния». Комментируя данный тренд, Роберт Каплан в 1997 году заметил, что «воссоединение северо-восточной Мексики и Штата одинокой звезды происходит на наших глазах, тихо и почти рутинно». Что касается Калифорнии, она также стремительно испанизируется, то есть приобретает мексиканскую идентичность.
Если тренд сохранится, он приведет к консолидации мексиканских общин и обособлению этих общин в автономный, культурно и лингвистически независимый, экономически самодостаточный район на территории США. Учитывая «уникальную комбинацию испаноязычного этноса со специфическими географическими и климатическими условиями и идеологией мультикультурализма», может оказаться, предупреждает Грэм Фуллер, что «мы движемся к феномену, который уничтожит наш плавильный тигель, – к этническому району, столь консолидированному, что он отвергнет ассимиляцию, поскольку не будет испытывать в ней необходимости, и откажется от американской англоязычной культуры». Прототипом подобного развития событий может служить сегодняшний Майами.
Майами – крупнейший испанистский город во всех пятидесяти штатах. На протяжении тридцати лет испаноязычные иммигранты, преимущественно кубинцы, обосновывались и утверждались в Майами, «захватывали» квартал за кварталом, коренным образом изменяя этнический состав городского населения, культуру Майами, его политику и его язык. Испанизация Майами не имеет прецедентов в американской истории. Процесс испанизации начался в 1960-х годах, с прибытием первых кубинских иммигрантов, представителей среднего и высшего класса Кубы, не желавших оставаться на острове, где власть перешла к режиму Кастро.
Кубинцы оказались своего рода катализатором, благодаря которому Майами начал стремительно развиваться и превращаться в центр международной торговли и инвестиций. В 1990-е годы туристы из-за рубежа превзошли численностью туристов американских, а сам Майами превратился в центр круизной индустрии. Крупнейшие американские корпорации, работающие в сфере промышленности, телекоммуникаций и потребительских товаров перевели свои латиноамериканские штаб-квартиры в Майами. В городе постепенно возникала артистическая испаноязычная богема. Кубинцы вполне оправданно могли утверждать, что, цитируя профессора Дамиана Фернандеса, они «построили нынешний Майами» и сделали городскую экономику более эффективной и прибыльной, чем экономика многих стран Латинской Америки.
Ключевым элементом экономического развития Майами стало укрепление связей с Латинской Америкой. Бразильцы, аргентинцы, чилийцы, колумбийцы, венесуэльцы хлынули в Майами вместе со своими деньгами. Все больше латиноамериканцев, деятельность которых была связана с инвестициями, торговлей, культурой, индустрией развлечений и контрабандой наркотиков, обращали свои взгляды на Майами. Город на самом деле мало-помалу становился, как гласила расхожая фраза, «столицей Латинской Америки».
Можно ли трактовать Майами как будущее, которое ожидает Лос-Анджелес и Юго-Запад в целом? Пожалуй, итог окажется тем же самым: возникновение многочисленного и автономного испаноязычного сообщества, обладающего достаточными экономическими и политическими ресурсами для поддержания собственной испанистской идентичности в противовес идентичности американской и способного оказывать значительное влияние на политику США и американское общество. Однако процессы достижения этого результата будут отличаться. Испанизация Майами происходила стремительно и осуществлялась «сверху». Испанизация Юго-Запада движется намного медленнее, происходит не так явно и направлена «снизу вверх». Приток кубинских иммигрантов во Флориду был моментальным, спровоцированным действиями кубинского руководства; следом за кубинцами во Флориду устремились иммигранты из других стран Латинской Америки, привлеченные сочетанием испанской культуры и американского процветания. Мексиканская же иммиграция растянута во времени, отягощена громадным количеством случаев нелегального перехода границы и не выказывает ни малейших признаков к сокращению.
Отказ от идеала и от западной цивилизации означает конец тех Соединенных Штатов Америки, которые мы знали. Фактически это означает и конец западной цивилизации. Если США девестернизируются, Запад съежится до размеров Европы и еще нескольких мало населенных европейскими поселенцами заокеанских стран. Без Соединенных Штатов Запад превратится в очень маленькую, исчезающую часть мирового населения на небольшом и не имеющем значения полуострове на оконечности громадного Евразийского континента.
Бессмертных обществ не бывает. Как заметил Руссо: «Если исчезли и Спарта, и Рим, какое государство может уповать на вечную жизнь?» Даже наиболее развитые общества рано или поздно сталкиваются с угрозой дезинтеграции, упадка и гибели под напором более молодых и жестоких варварских сил. Со временем Соединенные Штаты Америки не избегнут участи Спарты, Рима и многих других человеческих сообществ.
Патрик Бьюкенен
В качестве дополнения к книге С. Хантингтона могу порекомендовать книгу Патрика Бьюкенена «На краю гибели». П. Бьюкенен эмоционален, по сравнению с С. Хантингтоном, но обращаю ваше внимание на содержащееся в книге большое количество цифр, фактов, интересных деталей.
Несколько цитат:
Бессмертных обществ не бывает. Как заметил Руссо: «Если исчезли и Спарта, и Рим, какое государство может уповать на вечную жизнь?» Даже наиболее развитые общества рано или поздно сталкиваются с угрозой дезинтеграции, упадка и гибели под напором более молодых и жестоких варварских сил. Со временем Соединенные Штаты Америки не избегнут участи Спарты, Рима и многих других человеческих сообществ.
История Америки оставалась европейской вплоть до 1965 года.
Третьего октября 1965 года у подножия статуи Свободы Линдон Джонсон подписал закон об иммиграции. Мы живем сегодня в мире, который является следствием этого закона.
В своей работе «Чужой народ» (1995), посвященной иммиграционному кризису в Америке, Питер Браймлоу видит в реакции на преступления Гитлера причину нашей текущей иммиграционной политики:
«В известном смысле нынешняя иммиграционная политика является посмертной местью Адольфа Гитлера Америке. Политическая элита США после войны отчаянно стремилась очиститься от малейших подозрений в расизме и ксенофобии. В 1965 году был принят эпохальный закон об иммиграции, который по воле случая спровоцировал массовую эмиграцию в масштабах, ранее непредставимых…»
Роскошнейший в мире пятизвездочный отель – Соединенные Штаты Америки – превращается в третьесортное общежитие.
… Сейчас налицо две, три или даже более Америк, охваченных культурной войной – войной за расу, религию и мораль.
Чем нынешняя иммиграция отличается от прежней?
Во-первых, она напоминает цунами. Ничего подобного мир еще не знал. Численность нынешних иммигрантов лишь немного уступает числу тех, кого Америка приняла за 350 лет своей истории. Во-вторых, большинство нынешних иммигрантов проникают в страну нелегально. Мы говорим о вторжении! В-третьих, почти все сегодняшние иммигранты, легальные и нелегальные, прибывают из стран и от культур, народы которых никогда прежде не ассимилировались нацией первого мира. В-четвертых, «плавильный тигель» потрескался, а наши элиты полагают, что его следует разбить и выбросить, как реликт периода культурного подавления. Они не желают, чтобы иммигранты превращались в американцев. Они хотят, чтобы США «подстроились» под иммигрантов, стали многоязычными, мультикультурными, полирелигиозными, сделались, короче говоря, неким подобием Генеральной ассамблеи ООН.
Подавляющее большинство иммигрантов, равно легальных и нелегальных, прибывают из сельских районов, городков и городов беднейших стран планеты, где не соблюдаются правила санитарии и гигиены и где практически не заботятся о здоровье. И потому эти люди представляют собой «санитарную угрозу» американцам. Именно благодаря этим людям среди нас появились болезни, никогда прежде не встречавшиеся, а также те заболевания, которые считались давно побежденными. Малярия, полиомелит, гепатит, туберкулез и тому подобные «прелести» третьего мира – лихорадка денге, болезнь Чагаса и проказа – снова правят бал.
… Мы видим, что молодежь из иммигрантской среды ассимилируется бандитской культурой. В исследовании «Криминальная иммиграция», проведенном Федерацией реформирования американской иммиграции, наглядно демонстрируются масштабы криминального кризиса…
… Молодые американцы азиатского происхождения в девять раз чаще белых попадают в банды, а испаноязычные примыкают к шайкам в девятнадцать раз чаще. Тем самым значительная часть испаноязычной молодежи и бедноты оказывается под влиянием человеконенавистнической и бунтарской субкультуры наркотиков, преступности, презрения к образованию и враждебности к полиции.
Основная причина кризиса – Мексика. Мексиканская община превосходит численностью все прочие иммигрантские группы в соотношении минимум 6:1.
Мексиканских детей сегодня учат, что Техас был украден у молодой и слабой Мексики коварными американцами и что война 1846-1848 годов была агрессией злобных янки, лишивших Мексику ее испанского наследства.
Такова ацтланская стратегия: беспрерывная иммиграция на север, латинизация Юго-Запада США, двойное гражданство для американцев мексиканского происхождения. Цели следующие: устранить границы; обеспечить рычаги влияния на распределение могущества и богатства Америки; постепенно уничтожить суверенитет США; наконец, добиться экономического и политического слияния двух государств в единое образование. И тем самым получить полный доступ к власти, могуществу и богатству.
Если называть вещи своими словами, ацтланская стратегия нацелена на уничтожение США как суверенного, самодостаточного и независимого государства и на искоренение американской нации. Они хотят нас завоевать.
Реконкиста не может победить силой оружия, к которой прибегла Америка в 1848 году в Калифорнии и на Юго-Западе. Поэтому вторжение носит ненасильственный характер, принимает вид культурной трансформации огромного куска территории США в мексиканскую провинцию, где доминирует латинская культура и откуда бегут англосаксы – бегут назад, за горы, через которые поколения назад перевалили их деды и отцы.
Глас Дж. Рийн в своей статье «Культурное единство и разнообразие» комментирует: «Блум пишет, что нашу страну создали философы и их последователи. По его утверждению, Америка – это большая сцена, на которой разыгрываются теоретические спектакли. Случайностей не предусмотрено. То есть американские свобода и порядок обязаны своим возникновением нескольким просвещенным умам. Штаты созданы не историческими личностями, а абстрактными идеями.»
Если Америка утратит свой этнокультурный стержень и станет «нацией наций» - она не выживет. На этой планете не найти мультикультурного, мультиэтнического, полиязыкового социума, которому не угрожал бы распад. Демократии недостаточно. Равенства недостаточно. Свободного рынка недостаточно.
Американцы сегодня уже не так ценят историю и не так почитают ее героев. Многие относятся к нашей истории как к славному прошлому, но немало и тех, кто видит в ней одни постыдные события; Колумб, Вашингтон, Джефферсон, Джексон, Линкольн и Ли, герои старой Америки, – все подвергается осмеянию и нападкам.
К 2050 году опустевшую Европу заполнят африканцы и арабы, она станет больше похожа на современные Боснию или Бейрут, чем на Европу Черчилля и де Голля. Америка к 2050 году превратится в мультирасовый, мультиэтнический, полиязычный, мультикультурный конгломерат – этакая балканизированная Бразилия с населением 420 миллионов человек, новый Вавилон или новая Римская империя после нашествия готов и вандалов.
Представим себе такую ситуацию. Десять миллионов американцев, спасаясь от голода и нищеты в годы Великой депрессии, мигрируют в Мексику. Поселившись там, они начинают требовать, чтобы Мексика снабдила их наличными, льготным питанием, бесплатным здравоохранением, чтобы их детей обучали на английском языке, преподавали им историю США, а также принимаются отмечать американские праздники. Затем американцы приступают к грабежам, разбою, насилию, причем уровень преступности среди них втрое и вчетверо превышает таковой среди мексиканцев, а американские подростки вступают в банды в девятнадцать раз чаще своих мексиканских сверстников. Предположим еще, что 10 000 американцев оказались замешаны в поджогах и грабежах второго по величине города Мексики и что миллионы американцев вышли на демонстрации под звездно-полосатым флагом, требуя себе прав и привилегий мексиканских граждан.
Джаред Тэйлор
В книге Джареда Тэйлора «Гонка со временем: расовые ереси в XXI столетии» в разделе «Будущее» есть статья «Если мы ничего не сделаем». Завершение этой статьи:
… Что произойдет на федеральном уровне? … Какую внешнюю политику будет вести цветная Америка? Что будет делать – или не будет делать – с ядерным оружием? Какие стандарты в области здравоохранения будет поддерживать? Как «Америка третьего мира» станет относиться к своим национальным паркам, своим лесам, рекам?.
Колонисты не боролись бы за независимость от Великобритании для того, чтобы наше поколение отдало страну мексиканцам и гаитянам. Основатели не составляли бы Конституцию, чтобы установить торжествующее разнообразие. Американцы не проливали бы свою кровь в Геттисберге или в Европе, или на Тихом океане ради мультикультурализма. И тем не менее законные наследники американского прошлого, которые могли бы стать маяком западной цивилизации, отказываются от своей страны без борьбы – из-за страха, что поступить иначе было бы расистским действием.
То, что мы видим, есть одна из величайших трагедий в истории человечества. Мощные силы приведены в движение, которое, если его не остановить, будет постепенно оттеснять европейского человека и европейскую цивилизацию и танцевать джигу победы на их могиле. Если мы ничего не сделаем, государство, которое мы оставляем нашим детям, будет опустошенной нищей страной третьего мира. … Нет другой трагедии столь же великой, столь же неестественной и столь же бесполезной.
Мартин ван Кревельд
В 2007 году издана книга Мартина ван Кревельда «Американская загадка». Почему я привожу несколько фрагментов из последней главы этой книги, вы поймете, как только прочитаете их
… Утверждение, что США, представляющие менее 5% мирового населения, не смогут вечно сохранять свое превосходство, а потому обречены на упадок, подобно всем своим предшественникам, может заинтересовать эстета, перед глазами которого возникнет смутный образ руин на месте Белого дома и зарослей вокруг Капитолия. Но вряд ли оно поможет тем, кто обязан смотреть в будущее, скажем, на 10-25 лет и по возможности подготовиться к нему. На самом деле нам нужно знать, какие механизмы могут привести страну к окончательному упадку, каковы будут последствия этого для Соединенных Штатов Америки и остального мира, так ли близок упадок, чтобы начинать думать о нем уже сегодня, что можно сделать, чтобы предотвратить упадок, а если он действительно неизбежен, то как действовать, чтобы избежать катастрофы, как это столь часто случалось в прошлом.
… Но предположим, что причиной краха явится неожиданный кризис доверия, который вынудит иностранцев разом избавиться от всех своих долларов. В этом случае США, несомненно, введут валютный контроль, как поступали в прошлом многие другие страны. Учитывая роль Америки в мировой торговле, вероятным результатом будет мировой экономический кризис, который накроет всех или почти всех, поэтому все заинтересованы в том, чтобы его избежать.
…Нельзя полностью исключить возможность того, что внезапная катастрофа порвет правовые и политические связи, обеспечивающие единство общества. Но и в этом отношении почти все окажутся в одной лодке. После краха 1929 года в США политическая система устояла, а в других местах – нет. Если общественный порядок сохранится и американцы не начнут стрелять друг в друга из принадлежащих им 220 000 000 стволов, есть все основания считать, что США выстоят и вновь встанут на ноги.
Рассмотрим самый плохой сценарий. В США разражается гиперинфляция, и иностранцы решают вообще отказаться от доллара, либо все происходит в обратном порядке, а итог – глобальный финансовый крах. Во многих странах мира множество людей теряют все, что имели. Экономическая активность резко падает. Принимаются меры против свободного перемещения денег и товаров, результатом чего оказывается массовая безработица. Можно ожидать, что в результате во многих частях мира вспыхнут беспорядки, революционные восстания и вооруженные конфликты внутри стран и между странами
Сколько придется ждать этого самого «заката»? Учитывая, сколько зависит от известного своим непостоянством фактора доверия, ответить на этот вопрос невозможно. Медленный, милосердный «закат», характеризуемый инфляцией и падающим долларом, может длиться десятилетиями и так никогда и не завершиться. С другой стороны, как уже отмечалось, всегда есть шанс, что доверие может рухнуть мгновенно, следствием чего станет внезапный кризис. Вообразите, что «Аль-Каида» или подобная ей организация сумела доставить в Нью-Йорк атомную бомбу, чтобы шантажировать Америку или просто взорвать ее. Или представьте, что доллар будет падать до момента, когда инвесторы всего мира решат, что с них достаточно. Вообразить можно многое. Иными словами, бессмысленно и бесполезно пытаться угадать, когда начнется «закат», тем более что, по мнению некоторых, он уже начался. Даже не будучи согласны с этим мнением, мы не в силах ответить на вопрос о временах и сроках. Упадок может начаться завтра, а может почти неощутимо длиться чрезвычайно долгое время, а может так и не наступить. Пожалуй, полезнее было бы задаться вопросом, что сделать для того, чтобы если не развернуть долговременную тенденцию, то хотя бы обеспечить мягкую посадку.
«Молитва» Мартина ван Кревельда
Еще раз процитирую одну из «молитв» Мартина ван Кревельда:
Если общественный порядок сохранится и американцы не начнут стрелять друг в друга из принадлежащих им 220 000 000 стволов, есть все основания считать, что США выстоят и вновь встанут на ноги.
13 июля 1977 года – «Ночь страха» в Нью-Йорке.
Вплоть до 2003 года эта авария считалась самым крупным ЧП в мировой электроэнергетике. Из-за попадания молнии в линию электропередачи на 25 часов была прервана подача электричества в Нью-Йорк и 9 миллионов жителей оказались без электроснабжения. Трагедии сопутствовал финансовый кризис, в котором пребывал мегаполис, необыкновенно жаркая погода, и небывалый разгул преступности. Спустя несколько часов после отключения электричества – особенно ночью – на фешенебельные кварталы города набросились банды из бедных кварталов. Полиции удалось арестовать около 3700 человек – но это была ничтожная доля насильников и грабителей. Ущерб, нанесённый Нью-Йорку мародёрами и вандалами, оценивается в миллиард долларов (в пересчёте на цены 2000-х годов). Власти города потеряли 9 миллионов долларов: 5 миллионов в качестве налогов и ещё 4 миллиона пришлось заплатить полиции и пожарным за сверхурочную работу. Нью-йоркские биржи потеряли от отключения электричества более 20 миллионов долларов. Однако самые страшные убытки понесли простые граждане. Было разграблено более 2000 магазинов.
И еще пример.
В книге Джареда Тэйлора «Гонка со временем» есть статья «Африка среди нас». Выдержки из этой статьи:
После урагана «Катрина», который обрушился на побережье Мексиканского залива 29 августа 2005 года, весь мир увидел картину, которая не оставляла сомнений в том, что Америка, являющаяся общепризнанной единственной сверхдержавой мира, может быть легко сведена к ничтожеству и хаосу почти столь же ужасному, как тот, что каждый может наблюдать в странах третьего мира. Природное явление — ураган четвертой категории — конечно, тоже внес немалую лепту, но самый серьезный ущерб обществу был нанесен не природой, а человеком.
Новый Орлеан — на 67% черный город, и примерно половина чернокожего населения — беднота. Из населения города в 480 тысяч человек примерно от 80 до 100 тысяч оставались в городе до начала урагана.
99% белого населения покинули Новый Орлеан, когда вышел приказ об эвакуации. … Что до черных, которые остались в городе, не все из них совершали преступления, многие пострадали от них, но негров было достаточно, чтобы превратить город в адскую бездну.
Новый Орлеан имел высокий уровень преступности и в лучшие времена — как правило, он находился на вершине рейтинга американских городов с самым высоким уровнем криминала. Но после урагана содержимое разграбленных складов огнестрельного оружия попало на улицы. Некоторые черные стреляли в любой символ власти, даже в спасательные вертолеты и суда береговой охраны.
… Вооруженные банды захватили контроль над зданием (Центр конгрессов), а раздававшаяся стрельба вызывала панику у беженцев. Не существовало никакой организации, ночью центр погружался в полную темноту. Падение власти заявило о себе почти сразу — изнасилованиями, ограблениями и убийствами. Ужасающие вопли разрывали ночь, но никто не мог помочь или даже осмелиться подойти.
Позже стало известно, что на стадионе (Superdome) находилось от 30 до 40 тел, сложенных в морозильник, — почти все они были жертвами насилия. Арканзасский национальный гвардеец Майкл Брукс показал репортеру морг: «У меня не хватает смелости смотреть на это даже после того, что я видел в Ираке. В Ираке шла настоящая война — один на один. Это было честно. А здесь просто сумасшествие. Это анархия. ... И это Америка. Все происходит всего в 300 милях к югу от того места, где я живу».
Газета Army Times сообщила, что сержант 1-го класса Рон Диксон из национальной гвардии Оклахомы, который недавно вернулся домой из Афганистана, сказал, что был поражен тем, что афганцы помогали друг другу, но население Нового Орлеана хотело только того, чтобы другие помогали им.
Мир отреагировал с удивлением на события, которые он никогда не ожидал увидеть в Америке. «Анархия в США», — гласил заголовок в британской газете The Sun, «Апокалипсис сегодня», – пишет немецкая Handelsblatt. Марио де Карвальо, португальский оператор, который известен репортажами из проблемных точек планеты, сказал, что сам наблюдал тела младенцев и стариков, лежавшие вдоль дорог, ведущих из Нового Орлеана. «Это хаос. Это ужасно. Это ситуация, которую мы обычно видим только в странах третьего мира», — сказал он. Но некоторые жители третьего мира были оскорблены. «Мне неприятно», — сказал Сайева Чинтака, житель Шри-Ланки, 36 лет, про грабителей в Новом Орлеане. Он добавил: «После цунами наши люди, даже те, которые потеряли все, помогали другим, тем, кто пострадал больше. Ни одного туриста, попавшего в цунами, не ограбили. Теперь после всего, что произошло в США, мы можем увидеть, какая часть населения мира является нецивилизованной».
Телеграмма-молния
А теперь сожмем в кулак все вышеизложенное и перечислим лишь некоторые особенности современного американского общества, которые являются основой, структурой, а также ветвями и каналами его нервной, психической ткани:
Закон об иммиграции 1965 года. Афроамериканцы, латиноамериканцы, азиатоамериканцы, евроамериканцы… Мультикультурализм. Миграционные потоки внутри страны. Расовые войны. Преступность. Болезни.
Если кому-то покажется необходимым, можно добавить еще несколько «горошин» в сжатый кулак. Например:
Транснациональные компании. «Захвати Уолл-стрит». И так далее…
Шторм психики
Цитата из тренажера «ШТОРМ МОЗГА»:
… массивы мысли, массивы особенностей мышления в различных регионах планеты существуют в виде специфических платформ, почти что тектонических плит. Наблюдая за этими волнами-потоками, наблюдая за переливами, мерцаниями и изменениями в платформах-плитах, мы можем обнаруживать их особенности, направленности, а иногда и прогнозировать некие событийные векторы на планете. Разумеется, с учетом сложившихся и все время меняющихся в социуме структур, и с учетом прилагаемых к ним аналитических схем.
Телеграфно.
В основе «тектонических платформ» – массовое сознание, которое, в последние полтора века, является гиперактивным архитектором и строителем цивилизации.
Начиная с 1950-60-х, США дали старт складыванию такой ситуации в стране, посеяли зерна таких проблем, которые стремительно, снежной лавиной, нарастали на протяжении последующих десятилетий; неотрывно от роста этих проблем происходило и формирование определенного психотипа граждан. И теперь любая причина (неважно: политическая, экономическая, или любая другая) сдвинет с места, взорвет сложившуюся психическую среду. Вот почему были и есть серьезные основания присмотреться к особенностям массового сознания, к сложившемуся «массиву особенностей мышления» именно в США (имея в виду грядущую трансформацию как самих США, так и цивилизации в целом).
Сценарии трансформации США
Сценарии этой трансформации и изменений в мире тоже излагаются телеграфно, чтобы все уместилось в кратчайшую схему. Кроме того, чтобы погасить категоричность, все пункты сценариев прописаны в виде вопросов, а не в виде утверждений.
В ближайшей перспективе будет реализован один из двух сценариев (?):
Вариант 1-й: США сохраняют территориальную целостность, но более не лидируют в экономике, в системе международных отношений, и так далее?
Вариант 2-й: Территория США разваливается на два или более государств? Часть южных штатов воссоединятся с Мексикой? Или один (или несколько) из этих штатов образует отдельное государство? Шанс образовать новые государства есть и у других штатов (Гавайи, Флорида)? Правопреемником США будут территории восточного, атлантического побережья (правопреемник сохранит «коридор», выход к тихоокеанскому побережью)?
США-правопреемник будет менять правовые стандарты (например, чтобы усложнить, отодвинуть, или вовсе не отвечать по долговым обязательствам предыдущих США)? Изменения в конституции последуют обязательно? Какое-то количество компаний и фирм перерегистрируются в других странах, на других континентах? Часть американских военных баз будет эвакуирована и закрыта? Арсеналы с ядерным оружием будут использоваться новой политической элитой для предъявления своей значимости в мире, для сохранения влияния в международной политике?
Сценарий изменений в мире
На события в США Западная Европа ответит эхом беспорядков?
Разрушение Евросоюза ускорится?
Повсеместно, после первых стихийных волн, понизится градус «оранжевого радикализма»?
В мире наступит период, когда приоритетна будет территориальная целостность государств, а не право наций на самоопределение? Причем этот приоритет будет выражен в массовом сознании наций и народов инстинктивно, на уровне самосохранения и выживания в сложных условиях?
Доллар США рухнет?
Мировой экономический кризис неизбежен?
Экономика на некоторое время провалится в «воздушную яму»?
И далее:
Судьба финансовых рынков?
Судьба рынков долговых обязательств?
Судьба транснациональных корпораций?
Судьба рынка патентных прав (интеллектуальной собственности)?
И еще далее:
Реформа Совета Безопасности ООН?
Перенос штаб-квартиры ООН на другой континент (например, в одну из трех вспомогательных штаб-квартир: в Женеву, в Вену или в Найроби)?
Обновление (перезамыкание) экономических и финансовых связей?
Трансформация мирового сообщества в новых условиях, формирование нового политического и экономического ландшафта?
Изменение направлений миграционных потоков?
Некоторые эксперты, констатируя ослабление США, предрекают, что в случае, если Америку ждет экономический крах и отказ от военных и дипломатических обязательств, то весь остальной мир окажется ввергнутым в анархию, в хаос. Но этот грядущий «хаос» не будет первым в истории человечества. И, как и обычно, из кусков и кусочков одной разрушенной мозаики будет складываться новая. Причем работа по складыванию начнется с первых же дней «хаоса». Она уже складывается.
Американский ледник
Немного о ледниковых периодах.
Никто не обвиняет ледники в том, что в эпоху их существования происходила перестройка тектонических процессов: например, увеличивалась подвижность подземных вод, улучшался водообмен между различными водоносными горизонтами, возникали новые гидрологические комплексы, происходило выжимание ледниками нефти и газа к периферии ледниковой области. Никто не обвиняет ледники и за многие иные процессы, происходившие с земной корой и подкоровым веществом.
Известно также, что в результате схода ледников, земная кора, освобожденная от их массы, поднимается. На планете меняется климат, преобразуются ландшафты. И опять нет места для скорби или обвинений по поводу завершения ледникового периода. Но нет места и восторгам, ликованию. Сухая запись: «Время охотников на мамонтов ушло».
Надо ли обвинять и «американский ледник» в том, что в эпоху его существования происходила перестройка политических, экономических и финансовых процессов? Следует ли испытывать восторг по поводу завершения «американского ледникового периода»? Наконец, был ли «американский ледник» единственной силой, формирующей социальный ландшафт на планете, или это была сила среди иных сил?
На самом деле, таяние «американского ледника» есть завершение определенной эпохи, цикла (весьма короткого, по меркам исторического времени). После схода «ледника американского» политический, экономический, культурный климат и ландшафт на планете изменится. Другая эпоха, другой цикл уже вступают в свои права.
P.S.
В том материале, который изложен в тренажере «Американский ледник», ничего особенного или удивительного нет. О закате США, об угасании их влияния, и о проблемах, которые последуют за этим закатом, говорилось экспертами еще в конце 20-го века. В начале 21-го века высказывания обострились, рисунок грядущих перемен становился все более и более отчетливым, ясным. Однако до крайностей в прорисовках никто из экспертов не доходил и не доходит (высокий градус актуальных событий затмевает горизонты, плюс «квантовая» политика, «квантовая» экономика и «квантовые» финансы мешают рассматривать ситуацию в мире с позиций детерминизма).
Тренажер был создан в 2015 году. С тех пор прошло два года. Президентом США стал Дональд Трамп. Риторика в СМИ изменилась кардинальным образом. Тренажер даже не вздрогнул. Предопределенная трансформация США (и мира) не зависит от того, кто становится президентом. Какая разница, на какой борт будет крениться крейсер «США»: на борт с названием «Хиллари Клинтон», или на борт с названием «Дональд Трамп»…
P.P.S.
Год 2020-й. Процесс пошел…